Любовь и Аутизм, Аутизм у взрослых, Супруги и партнеры аутистов.

Первый раз, когда они уснули, крепко обнявшись на его тонком матрасе, Джек Робинсон, американец 19 лет, который с самого раннего детства считал себя «не таким как остальные люди», смотрел на Кирстен Линдсмит с неприкрытой нежностью.

Она была первой девушкой в его жизни, задававшей вопросы о его навязчивых интересах – химии, либертарианской политике и маленьком беспилотном самолете, который он собирал на кухне. Как будто ей действительно это интересно. Джек, у которого есть форма аутизма, которая называется синдром Аспергера, сразу заметил сходство их разумов. А еще, думал он, Кирстен такая красивая.

Пока они только обнимались. Джек бросил школу, не закончив старшие классы, но он был настоящим экспертом по органической химии, он продолжал ходить на дополнительные занятия и надеялся достигнуть большего. Однако когда она улыбнулась ему на следующее утро и потянулась своими губами к его губам, он тут же отвернулся. «Мне не нравится целоваться», — объяснил он.

Кирстен, 18-летняя первокурсница колледжа, отстранилась. Если он и понимал ее разочарование, он не подавал вида.

В тот день осенью 2009 года Кирстен еще не понимала, что такой умный и красноречивый парень как Джек может быть просто неспособен понимать, что сейчас чувствует другой человек, или предвидеть воздействие своих слов. И только позднее она задумалась о своих собственных проблемах, преследовавших ее всю жизнь – травля со стороны других учеников в школе, злость и недовольство учителей, нервные срывы и истерики, во время которых она полностью теряла контроль над собой. Все эти трудности были следствием того, что и она сама принадлежит к спектру аутизма.

Впрочем, необычная прямолинейность Джека была для нее в радость. Да, он не говорил того, что ей хотелось услышать, но ведь она могла быть полностью уверена, что он действительно думает то, что говорит. Когда он провожал ее до общежития в то утро, она постоянно думала о его электронном письме с детальной хронологией их коротких отношений. «Это и есть любовь, Кирстен?» — спрашивал он.

С середины 1990-х годов было признано, что группа людей с социальными нарушениями, но в целом нормальным интеллектом и речевым развитием – это «родственники» невербальных детей-аутистов. Поскольку им сложно понять, что чувствуют другие люди (иногда эту особенность называют «социальной слепотой»), часто считается, что люди с подобными аутистическими расстройствами в принципе неспособны поддерживать интимные отношения и не заинтересованы в них. Родители и учителя часто концентрируются на том, чтобы помочь таким детям в учебе и дружбе, а в последнее время и в трудоустройстве.

Однако по мере взросления таких детей появилось первое поколение людей с диагнозом «синдром Аспергера», которое стремится к тому же, что и их не аутичные ровесники. Они хотят любить и быть любимыми.

Общественное признание того, что их социальные трудности имеют неврологическую причину, улучшили их перспективы на любовном фронте. Теперь они могут объяснить свое поведение, которое раньше просто считали грубостью или скверным характером. Появляется все больше веб-сайтов и форумов для, как они сами себя называют, «аспи» и «аспергианцев», где предлагаются советы для свиданий или даже функционируют службы знакомств. Во время психотерапии и занятий по социальным навыкам они учились тому, что позволит им устроиться на работу, но теперь эти знания нужны им для куда более тонких социальных реалий – поиска интимной близости.

Несколько месяцев прошли с тех пор как Джек и Кирстен провели ту ночь вместе, и они показывают, как трудно людям с социальной слепотой найти взаимопонимание. Впрочем, это так и не удается многим парам без аутизма. Тем не менее, склонность полностью концентрироваться на каком-то одном интересе, которая обычно считается недостатком аутичных людей, позволила этой паре не сдаваться и продолжать свои попытки наладить отношения.

Встреча

Кирстен познакомилась с Джеком осенью 2008 года. Парень, с которым она тогда встречалась, встал из-за стола в кофейне города Амхерст, штат Массачусетс, чтобы поприветствовать друга – молодого человека, который был одет в несоответствующий возрасту костюм, болтавшийся на его тощей фигуре.

Как оказалось, Джек направлялся в суд. Вот уже несколько лет он упорно изучал химию, изготавливал взрывчатку и устраивал взрывы в лесу в качестве эксперимента. Он надеялся получить патент на изобретение, но вместо этого его арестовали офицеры Департамента по алкоголю, табаку, огнестрельному оружию и взрывчатым веществам, обвинив его в нескольких эпизодах предумышленных взрывов.

Следующей весной с него снимут все обвинения, а директор студенческой программы химии в Университете Массачусетса предложит ему место – он был впечатлен газетной заметкой о домашней химической лаборатории Джека. Парнем Кирстен был тогда популярный молодой человек из старшей школы Амхерста. Он предложил выступить свидетелем, который даст характеристику своему бывшему однокласснику, и они начали много времени проводить втроем.

Парень сказал Кирстен, что у Джека синдром Аспергера – это из-за своего состояния он не мог осознать, что взрывы, которые он снимал на видео и вывешивал на YouTube, привлекут внимание правоохранительных органов. Ему и в голову не приходило, что кто-то может заподозрить его в чем-то кроме страсти к химическим экспериментам.

Неизвестно, обратила ли Кирстен внимание на странную осанку и неуклюжесть Джека, его необычно формальную речь и то, как он избегает смотреть в глаза другим людям, но она отметила тот факт, что синдром Аспергера наследуется. Отец Джека – Джон Элдер Робинсон, автор бестселлера 2007 «Смотри мне в глаза». Это автобиографическая книга о том, как у Робинсона диагностировали синдром Аспергера в возрасте 39 лет.

Кирстен и ее парень прочитали, что характерная черта синдрома Аспергера – необычно интенсивные интересы. Например, Робинсон старший описывает в своей книге, что он смог основать очень успешный бизнес по обслуживанию дорогих машин благодаря своей страсти к лэндроверам. Кирстен шутила на этот счет со своим парнем: «У меня Аспергерс насчет МакДональдса». Однако Джек был не по наслышке знаком и с более мрачными аспектами книги, например, с отчаянием, которое чувствовал его отец в молодости, когда видел счастливые пары вокруг, не говоря уже о проблемном браке с матерью Джека, который закончился разводом.

«Все молодые аспергианцы хотят знать, как успешно ходить на свидания», — сказал как-то Джон Робинсон своему сыну после лекций о синдроме Аспергера, на которые его приглашают. И когда первая девушка Джека порвала с ним через несколько месяцев, он начал задаваться тем же вопросом.

Первые два парня Кирстен тоже ее бросили, а нынешний парень был ее полной противоположностью – обаятельный экстраверт с горящими глазами, который просто расцветал при встрече с новыми людьми. Однако когда она призналась, что завидует его легкости в общении, он взял на себя функцию ее социального тренера.

Он считал, что из-за многих лет социального остракизма, она стала человеком, который пытается угодить всем и вся. «Люди будут использовать тебя, если продолжишь так себя вести, — предупреждал он. – Берегись, а то об тебя всю жизнь будут ноги вытирать».

Он обратил внимание на то, что она говорит монотонным голосом, и убеждал ее стать более экспрессивной. Когда она начинала невольно трясти руками, он хватал ее за руки и сдерживал. Он давал ей советы по гигиене. («Нельзя так делать», — прямо сказал он, когда она поднимала руками еду, которую уронила на стол в фаст-фуде и ела). Он незаметно толкал ее локтем под бок, когда она бесконечно рассказывала о физиологии животных человеку, с которым только что познакомилась. «Если люди отворачиваются, — твердил он, — значит им это не интересно».

А иногда он просто огорчался в ответ на то, что считал ее грубостью. «Я просто поверить не могу, что ты это сделала», — фыркал он, когда его мать спросила у Кирстен как ее дела, а та даже не ответила.

В большинстве случаев Кирстен соглашалась выслушивать его поучения, которые он всегда сопровождал проявлениями нежности. «Я люблю эту девушку!» — восклицал ее парень, обнимаясь с ней на диване в доме своей матери.

В возрасте 11 лет у Кирстен диагностировали синдром дефицита внимания и гиперактивности, а слова «аутизм» она даже не слышала. Они были уверены – ей просто нужно побольше стараться, и она станет такой же социально адаптированной, как и он.

Но ее все чаще бесили его постоянные инструкции, его неизменное, невидимое требование подчиняться ему. Она впадала в отчаяние от мысли о том, что никогда так и не выполнит его главное требование – делиться с ним своими сокровенными чувствами.

«Просто не надо цензурировать себя», — сказал он ей однажды ночью, лежа рядом с ней на кровати.

«У меня в голове словно голубой экран смерти, — говорила она, сравнивая свою неспособность выражать эмоции словами с полетевшим компьютером. – Там просто нет никаких слов».

«Ну ты же не робот, — настаивал он, думая, что утешает ее. – Я знаю, что ты можешь это сделать. Ты же человек».

Но Кирстен понимала, что она не тот человек, который ему нужен.

После бесконечных попыток предыдущего парня залезть к ней в душу, страсть Джека к точным фактам стала для нее большим облегчением. Например, он любил рассуждать о том, как далеко он может посветить своей зеленой лазерной указкой на территории Массачусетского университета. Ей нравилось и то, что он словно и не пытается вписаться. Несмотря на то, что она горячо поддерживала президента Обаму, она восхищалась наклейкой против Обамы на бампере машины Джека. Ведь Амхерст — город с преимущественно левыми взглядами, и такая наклейка неизбежно вызывала гневные гудки машин, хотя однажды он избежал штрафа именно благодаря ей.

Возможно, Джеку было трудно понимать выражения лица и язык тела Кирстен, но он сразу решил, что ее улыбка идеальна. На своем лаптопе он показывал ей эпизоды своего любимого сериала «Во все тяжкие» про учителя химии, который становится производителем наркотиков. А по вечерам он защищал свои либертарианские взгляды перед парнем Кирстен, либеральным демократом, и часто чувствовал разочарование, когда она слишком рано шла спать.

Однажды осенью 2009 года он спросил ее, может ли она встретиться с ним на перемене в университете, где она была первокурсницей, а он изучал химию, чтобы получить степень. Они говорили про свое детство Амхерсте, где они оба были социальными изгоями даже в школе полной «ботаников» — отпрысков местных ученых. Джек учился из рук вон плохо, поскольку все свободное время он читал веб-сайты о химии вместо того, чтобы делать уроки. А один учитель сказал матери Кирстен, которая работала администратором в университете, что ее дочь – «идеальный кандидат для домашнего обучения».

Кирстен долго и подробно рассказывала Джеку о своей мечте стать патологоанатомом. В ответ он рассказал (не менее долго и подробно) о химии, своей страсти к взрывчатым веществам и разработкам новых медицинских препаратов. Они ходили кругами по территории университета, а она лишь иногда спрашивала «А это что?» или «А зачем?» Джек привык, что его рассказы о химии терпят с фальшивой вежливостью (или таращатся как на зверя в зоопарке), и он постоянно уточнял, действительно ли ей интересны его подробные ответы.

Кирстен заметила, что Джек кусал свои губы. Он объяснил, что у него появилась эта привычка, потому что он никогда не знает, какое придать выражение своему лицу, чтобы отразить свои эмоции. Джек заметил, что Кирстен хрустит пальцами. Позднее она рассказала, что это ее публичная версия для махания кистями рук. Это типичное поведение аутистов для снятия напряжения, и Кирстен практиковала его только в одиночестве.

Если вам трудно заметить невербальные сигналы, то и трудно понять, взаимно ли ваше влечение. Кирстен впоследствии призналась, что она выслеживала Джека на Facebook, но он там почти ничего не писал. Во время одного телефонного разговора Джек спрашивал себя: «Она что, флиртует со мной?» Но он ни в чем не мог быть уверен.

Джек так и не научился скрывать свои чувства, так что он просто рассказал о них Кристен в длинном электронном письме. А потом парень Кирстен начал уговаривать ее рассказать ему, что происходит, и она, рыдая, во всем призналась. Она ничего не могла толком объяснить. Она знала только одно – она нашла свою вторую половинку.

Тернистый путь

С самого начала физическая сторона их отношений зависела от особенностей их мозга, который обрабатывает сенсорную информацию необычным образом. Как и у многих людей с аутизмом у них была повышенная чувствительность к некоторым видам прикосновений или ткани, причем их комбинации этих ощущений не совпадали друг с другом.

Джек отпрянул, когда Кирстен попыталась помассировать ему спину, при этом он с силой оттолкнул ее руки.

«Погладь меня», — он попытался показать ей, слегка коснувшись пальцами ее кожи. Но Кирстен не переносит легкие прикосновения, она съежилась от его ласки.

«Только сильное давление», — для иллюстрации она обняла себя.

Он пытался целовать ее, но это не доставляло ей радости – его отвращение было очевидным. Для него поцелуи были просто трением одного лица о другое. Он также был не в восторге от прикосновений к влажным ладоням, неприятные ощущения доминировали каждый раз, когда они пытались держаться за руки.

«Извини», — беспомощно отвечал он.

Они нашли способы договариваться о сексе, но ни один из них не был совершенным. Они продолжали попытки.

Для Кирстен главным было не это, а тот комфорт в отношениях, который она ощущала впервые в жизни. Она была уверена, что даже если она сделает что-то неправильное, Джек ее не бросит. Однажды она долго болтала об анатомии кровеносной системы со своей соседкой, и Джек заметил: «Мэтсон умирала от скуки». Но в его словах не было осуждения, он просто был горд, что сумел это заметить. «Это поэтому она зевала?» — рассмеялась Кирстен.

Она переехала из общежития в его квартиру. Несмотря на то, что ему была невыносима ее привычка никогда ничего не выбрасывать, он не жаловался, когда она украсила его пустую гостиную пластиковым апельсином, поездами на магнитах и картонной фигурой Росомахи в полный рост, которую она спасла со свалки. И когда он с ходу отверг ее предположение, что с кошкой квартира станет уютнее, она не пыталась его переубедить.

Ей нравились его большие руки, их длинные изящные пальцы и широкие костяшки. Она была уверена, что это самый интересный человек из тех, кого она встречала.

«Ты очень симпатичная», — часто говорил он ей, когда отрывался от компьютера на кухонном столу, чтобы посмотреть на ее высокую и стройную фигуру, на ее огромные глаза под темными прядями волос.

Со своей стороны Джек был в восторге от того, что Кирстен не предъявляла к ему тех социальных требований, которые вызывали у него постоянную тревожность в отношениях с подружкой в школе.

Однажды он извинился, что не купил Кирстен подарок на Рождество, потому что так и не смог придумать, что ей может понравиться.

«Это не важно, — пожала она плечами. – В следующий раз я скажу тебе, что купить».

Она смирилась, что он не терпит публичных проявлений чувств, но когда они оставались наедине, она продолжала требовать большего. Когда он объяснил, что отсутствие знаков внимания – простая забывчивость, а не бесчувственность с его стороны, она придумала собственную стратегию, чтобы ему помочь.

«Когда я кладу руку тебе на ногу, — объяснила она, — ты кладешь руку мне на спину».

Однако когда они не смогли понять, а потом утешить друг друга, разногласия переросли в серьезный конфликт, который чуть не положил конец их отношениям. Возможно, это началось тогда, когда Кирстен вернулась домой после занятий и попросила Джека обнять ее, или все дело было в том случае, когда ему показалось, что она на него злится.

«Чем больше мы спорим, тем хуже все становится», — с отчаянием воскликнул Джек однажды.

Однажды вечером Кирстен готовила ужин, а он заглянул в сковородку, где она помешивала овощи, и заметил, что ей нужно нарезать цветную капусту.

«Слишком большие куски, — сказал он. – Не прожарятся».

«Лучше пусть не прожарятся, чем будут разваливаться», — настаивала она.

«Нет, — отвечал он, — ты делаешь это неправильно».

В конце концов, Кирстен расплакалась и убежала в гостиную.

«Я хочу, — сказала она, когда они попытались проанализировать свои все более частые стычки, — чтобы меня обнимали, укачивали и утешали».

Однако Джек, считая, что его несправедливо обвинили, не мог заставить себя к ней прикоснуться. Для того чтобы успокоиться, ему нужно было побыть одному.

Однажды он попытался выполнить ее просьбу – неловко приобнял ее, сделал то, что было для него противоестественно. Однако это лишь вызвало новые слезы, и больше он не пытался.

Вместо этого он стоял неподалеку. «Перестань плакать», — говорил он, наматывая круги по маленькой квартире и возвращаясь к ней.

В такие минуты он не позволял себе отвлекаться, даже не читал статьи о химии в Википедии и не пересматривал «Во все тяжкие».

Диагноз

Пытаясь найти советы о том, как исправить новые отношения, Кирстен начала изучать веб-сайты про аутизм, например, WrongPlanet.net, где каждый день публикуются сотни сообщений, в том числе «Холостяки со странностями» или «Аспи труднее поддерживать отношения?»

В библиотеке она корпела над руководствами про аутизм, но в них редко встречалась информация о романтических отношениях, не говоря уже про секс. Однако когда она читала о симптомах расстройства, она узнавала их. И дело было не только в Джеке.

Когда она читала, что людям с аутизмом трудно различать выражения лиц, она вспомнила, как в возрасте 5 лет ее дразнила подруга, с которой они рисовали «злых привидений». Подруга нарисовала привидение с зигзагом вместо губ и нахмуренными бровями. Кирстен не знала, как изобразить злость, она нарисовала привидение без выражения на лице и облачко над его головой с надписью «Рррр».

В главе про повторяющееся поведение и «раздробленное» мышление аутистов, она нашла описание собственных трудностей, когда она не могла «переключиться» с негативных эмоций. Кристин прочитала, что многие дети ее поколения, у которых был синдром Аспергера, получали неверные диагнозы, например, СДВГ, потому что аутизм был более стигматизированным расстройством. Далее в книге говорилось, что синдром Аспергера часто игнорируется у девочек, потому что к их застенчивости относятся терпимо, и часто у таких девочек находятся подруги-«наседки», которые не дают им оказаться в социальной изоляции. Именно это и произошло с Кирстен.

А потом еще общая особенность аутизма – концентрация на одной детали вместо картины в целом, которая проходила красной нитью через все их чуть ли не ежечасные ссоры с Джеком по мелочам. Например, однажды они попытались вспомнить, что произошло в одном отеле, но застопорились на том, как описать его размер.

«Отель был на несколько миль в ширину, — начала Кирстен, — и…»

«Не было там никаких «миль», — перебил Джек. – Максимум акр, но никак не миля, я точно говорю».

«Не думаю, что ты можешь знать точно», — парировала она… и пошло поехало.

Эти ссоры, которые Джек называл «аспи-разборками», не были такими серьезными, как в тот раз, когда он не мог понять, что ей нужно утешение, а она не могла смириться с его неспособностью утешить.

Однако они случались так часто, что изматывали их обоих. Именно похожие ссоры Джека с его отцом вынудили Джона Робинсона отправить его психотерапевту, который диагностировал у него синдром Аспергера в возрасте 15 лет.

Диагноз не означает готового рецепта, Кирстен это понимала. Препараты, которые назначают при аутизме, лечат только его побочные эффекты, например, депрессию и тревожность, и она уже и так принимала лекарство против СДВГ. Диагноз мог позволить ей получить больше времени на выполнение заданий в колледже, где она чувствовала постоянную усталость от социального взаимодействия и плохо справлялась с задачами, которые должны были даваться ей с легкостью. Однако в первую очередь ей хотелось получить объяснение той неловкости, которая мучила ее всю жизнь.

Она нашла ответ осенью 2010 года, после шести часов целой батареи тестов и заданий, а также беседы с психологом. В официальном заключении говорилось: «Недостаточное осознание собственного влияния» и «Сниженное выражение повседневных социальных навыков». После того как она вышла из кабинета, врач дописал: «Не попрощалась и ничего не сказала, уходя».

Она знала, что многие люди с таким же диагнозом страдали от более серьезных проблем, чем у нее. На форумах в Интернете она встретила многих скептиков, которые считали, что синдром Аспергера – это просто попытка оправдать свою грубость, а то и хуже – патологизация совершенно нормального поведения и отвлечение внимания от тех, кому действительно нужна помощь. Она подозревала, что ее бывший парень именно так воспринял ее новый диагноз.

Но Кирстен чувствовала огромное облегчение, получив официальное признание и став частью целого сообщества. Она изменила свой профиль на WrongPlanet.net с «без диагноза» на «синдром Аспергера», и она убедила свою мать платить психотерапевту, который специализировался на лечении людей в спектре аутизма.

Однажды, зайдя в библиотеку между уроками, она прочитала первые главы книги «Думая картинками» — автобиографии Темпл Грандин, специалиста по животным, чья жизнь не так давно легла в основу художественного фильма телеканала HBO. Кирстен тоже всегда думала именно картинками.

Доктор Грандин считает, что людям с аутизмом проще представить себя на месте животного, чем другого человека, так как животные тоже руководствуются сенсорными ощущениями и визуальным мышлением. Неожиданно Кирстен начала мечтать о простой жизни и чувствах маленького пушистого зверя. Надо все-таки поговорить с Джеком о кошке, думала она, закрывая книгу.

Нервный срыв

Диагноз Кирстен еще больше сблизил ее с Джеком. Алекс Планк, создатель веб-сайта WrongPlanet, у которого тоже диагностирован синдром Аспергера пригласил Джека участвовать в создании выпусков «Разговоров об аутизме» — видео-интервью с экспертами по аутизму.

Теперь Кирстен присоединилась к ним, они вместе путешествовали на научные конференции, Алекс рассказывал о своих собственных успехах и неудачах на романтической почве. Похожие истории были у многих посетителей его веб-сайта, и это позволило им по-новому осознать свои собственные драмы. «Мне нетрудно взять у девушки номер телефона, — сказал им Алекс. – Я умею быть привлекательным. Однако этого недостаточно».

Но все равно Кирстен мечтала о большей физической близости с Джеком, и с этим было трудно справиться. Однажды во время встречи родственников в доме его отца, она увидела как мистер Робинсон обнял женщину, с которой он встречался и на которой хотел жениться. Она с горечью подумала, что это больше, чем Джек делает, когда вокруг никого нет.

Джек спорил – если бы она не донимала его, он бы поступал так чаще. Разве она не понимает, что если он начнет считать это «долгом», то его действия по определению будут фальшью?

Однако даже когда у них появилась возможность встречаться с другими людьми, они ею не воспользовались. Прошлой весной один студент сел рядом с Кирстен на занятиях на занятии по антропологии и передал ей рисунок, который он рисовал на лекции. Она подыгрывала ему, но когда он спросил: «У тебя есть парень?» Она ответила: «Да», и этим все и кончилось. И когда сотрудница лаборатории пригласила Джека пообедать вместе, он не проявил никакого интереса.

Однажды Джека и Кирстен, который стали мини-знаменитостями Интернета, пригласили выступить в одной школе и рассказать про аутизм. Учителя спросили их: «А вы не думали начать встречаться друг с другом?»

«Мы такие платонические, — жаловалась Кирстен, — что они даже ничего не заподозрили».

Она была не единственной, кому не хватало ласки. «Почему ты Тибальта гладишь чаще меня?» Речь шла о собаке ее матери, которую назвали в честь персонажа Шекспира.

Однако о кошке, о которой она вспоминала время от времени с прошлой весны, и речи быть не могло. Джек сказал ей, что у него аллергия. К тому же квартира и так слишком маленькая. Для него было очевидно, что в ее предложении нет никакого смысла.

Но ведь Джек вырос в доме с кошкой, возражала Кирстен. У него не может быть такой уж сильной аллергии. Она сама будет покупать ему лекарства. Если он не хочет обниматься с ней, когда ей грустно, она хотя бы будет брать на руки кошку. Для нее это тоже было очевидным.
«Не хочу больше об этом говорить», — сказал ей Джэк.

Нервный срыв не был неожиданностью для них обоих. На этот раз ее трясло, она рыдала в кресле в гостиной, он растянулся на диване рядом с ней.

«Ступай в комнату, — сказала она, — тебе не обязательно быть здесь». Однако он никуда не ушел.

Подходы психотерапии

Джек и Кирстен считали аутизм частью своей сущностью, объединившим их фундаментом. Но в течение того лета Джек увлекся идеей создания препарата, вызывающего эмпатию. По вечерам он больше не управлял виртуальной экономикой в онлайновой игре, в которую он часто играл перед сном вместе с Кирстен, он читал все, что только смог найти, про гормон окситоцин, который связан с доверием и социальным взаимодействием.

Одно маленькое исследование позволило предположить, что можно временно облегчить некоторые социальные трудности, связанные с синдромом Аспергера, если вдыхать назальный спрей с окситоцином. Это исследование привлекло огромное внимание в СМИ.

Однако Джека больше интересовали возможности препарата, который работает так же, как и антидепрессанты последнего поколения – ингибиторы обратного захвата серотонина. Их эффект мог бы продлиться гораздо дольше, чем действие спрея.

«Я уверен, что над этим уже работают, — сказал он Кирстен, демонстрируя маленькую заметку в Википедии, которую он отыскал. – Однако пока никто ничего не опубликовал, насколько я понял».

С горящими глазами он объяснял, почему такое химическое решение может сработать, а почему может и не иметь результата. Затем он сделал паузу. «Интересно, если я буду это принимать, смогу ли я лучше проявлять свои чувства», — сказал он.

«Интересно, — ответила она, — как это подействует на меня».

Они оба участвовали в клинических испытаниях нового лечения в гарвардской медицинской школе. Отец Джека считал, что ранние исследования одной процедуры, которая посылала электрические сигналы в мозг, помогли ему ненадолго лучше понимать других людей. Однако молодые люди не заметили никаких подобных эффектов.

Тем временем Кирстен упорно работала вместе со своим психотерапевтам, чтобы найти стратегии, которые помогут ей быстрее успокаиваться. Когда на нее нападала хандра, она, по совету психотерапевта, представляла перед глазами Сумеречную Искорку – неловкого интеллектуала из детского мультфильма «Мой маленький пони», чьи энциклопедические познания и рассеянность всегда могли ее рассмешить. Она также составляла список «мрачных мыслей», стараясь преодолевать их, когда они приходили ей в голову. Например, мысль о том, что Джек сердится на нее, когда он просто произнес нейтральное предложение.

«Мне кажется, это помогает», — заметил ее парень.

Но Кирстен продолжала считать, что кошка поможет больше. В течение последних недель она то и дело показывала Джеку фотографии очаровательных котят, сопровождая их охами и ахами. Но тем вечером она не говорила о кошке. Вместо этого она спросила, ляжет ли он рядом с ней вместо того, чтобы играть в компьютер.

«Ты меня погладишь, если я лягу?» — спросил он.

Она согласилась.

Сдача позиций

Незадолго до Дня благодарения Джек начал подумывать о том, чтобы позволить Кирстен завести кошку. Может быть, ему нужно пока держать свою идею в тайне, и сделать ей сюрприз на Рождество? Он не был уверен в том, как лучше поступить.

Однако Кирстен взяла дело в свои руки и заехала в приют для животных, чтобы выбрать гипоаллергенную кошку.

Гипоаллергенных кошек не бывает – таков был ее вердикт по возвращению, правда, сотрудницы приюта заверили ее, что кошки женского пола вызывают меньше аллергии.

«Тогда забудь об этом», — рассеянно ответил Джек. Он не считал, что делает решающее заявление. Однако на глаза Кирстен навернулись слезы, и она применила одну из стратегий, разработанных с психотерапевтом – уехала из дома вместо того, чтобы плакать в углу.

Джек позвонил ей на сотовый как только она выехала с их улицы. «Куда это ты? – спросил он. – Ты меня бросаешь?»

Какое-то время она просто молчала, но потом с трудом произнесла: «Нет». Она просто едет в Амхерст, надеется повидаться с подругой.

Оставшись в одиночестве, он ходил туда-сюда по квартире, приложив телефонную трубку к уху.

«Кирстен, — сказал он. – Просто вернись. Мы заведем кошку».

У него было только одно условие: кошка должна уметь ловить луч лазерной указки.

Советчики по свиданиям

Ранее в этом месяце, еще до поездки в приют для животных, Кирстен и Джек обращались к группе молодых людей с аутизмом в Центре Кинней по образованию и поддержке при аутизме в Филадельфии. Они отвечали на их вопросы, в то время как отец Джека говорил с их родителями в соседней аудитории. «Вы когда-нибудь думали, что останетесь совсем одни?» — спросил один подросток.

Кирстен ответила первой: «Я думала, что я всегда буду одна. Дети, которые дразнили меня, всегда говорили, что я такая страшная, что умру в одиночестве».

Ее совет насчет свиданий: «Все сводится к тому, как вы одеваетесь. Оказалось, что люди не флиртуют со мной, если я надеваю широкие брюки и футболки с радугой».

Наступила очередь Джека: «Я думаю, что мне скорее повезло. Я уверен, что если бы я не встречался с Кирстен, то мне было бы трудно найти достойную девушку».

Мать одного из подростков заглянула в комнату и подняла руку. «Как вы видите будущее ваших отношений? – спросила она. – Не то, чтобы я на вас давила, конечно».

Кирстен посмотрела на Джека: «Ты первый».

«Я вижу, что наши отношения будут продолжаться в обозримом будущем», — сказал Джек.

Один из подростков начал насвистывать свадебный марш.

«То есть вы говорите, что есть надежда на продолжительные отношения», — не отступала мать.

Кирстен оглядела комнату. Подошли еще несколько взрослых.

«Родители все время спрашивают: «Кто захочет вступить в брак с моим ребенком? Он ведь такой странный», — сказала она. – Другой странный человек захочет, вот кто».

Кошка

На следующее утро Кирстен приснился кошмар: они опоздали заехать за кошкой, и она не могла найти Джека. Она ехала на мотоцикле с неправильно расположенными педалями, и никак не могла найти приют для животных.

В реальности им как раз хватило времени, чтобы приехать в приют до закрытия, после завтрака и покупки лазерной указки с неярким красным лучом для тестирования претенденток. В машине Кирстен заметила мигающую букву «Е», когда они подъезжали к заправке.

Кирстен: Ой, нам нужен бензин. Хочешь заехать в 7-Eleven?

Джек: Нет, заедем на обратном пути.

Кирстен: Почему у тебя нет стресса от мигания этой штуки?

Джек: Я не боюсь жидкокристаллических надписей.

Кирстен: Ты знаешь, что я не об этом, ты ведь из-за всего беспокоишься.

Джек: У нас бензина хватит еще минимум на 20 миль.

Кирстен: Но нам же семь миль туда и семь миль обратно.

Джек: Нет, только три мили обратно.

Кирстен: Хочешь заехать в 7-Eleven?

Они оба вздохнули с облегчением, когда единственная котенок-девочка в приюте без колебаний набросилась на луч лазерной указки Джека в ее клетке. Впрочем, дома она тут же забилась под их старинную ванну.

Джек вытащил котенка и поднес малышку к зеркалу над раковиной. Кирстен погладила ее черный мех, трогая то спинку котенка, то его отражение.

«Ты смотришь на себя в зеркало? – спросил Джек у котенка. – Ты достаточно умная, чтобы себя узнать?»

Какое-то время они просто стояли рядом, ожидая ответа.

 Источник NY Times

 аутизм у женщин, романтические отношения, секс и сексуальность, синдром Аспергера.