Санья. Пляшущие человечки

На закате в Санье начинают танцевать старики. Они танцуют во дворах, в скверах, на спортивных площадках, на плацах перед  супермаркетами. И так по всему городу. Это продолжается примерно два часа кряду, заканчиваясь уже в чернильной темноте южной ночи.

Старики выстраиваются затылок в затылок в длинные шагающие шеренги, и  синхронно выполняют одинаковые движения руками и ногами.  Лица стариков серьезны., спины выпрямлены, хотя многим это явно дается не так уж легко. У этих танцев – свой неповторимый стиль. Как я понял, для них записывают специальные музыкальные треки из сменяющихся в режиме нон-стоп композиций, частично явных маршей, частично других мелодий, возможно, эстрадных, но модифицированных под четкий и определенный ритм всего трека.   

Прохожие из других возрастных групп нередко замедляют шаг, внимательно глядя на это действительно завораживающее зрелище.  Некоторые, особенно молодежь, при этом улыбаются. Впрочем, в этих улыбках я ни разу не заметил оттенка насмешки или глумления. Некоторые прохожие сами, кажется, почти незаметно для себя начинают шагать на манер шеренги, мимо которой они проходят,  подстраиваются под ее ритм, и даже начинают так же водить руками.

Особенно интересно смотреть на происходящее, проезжая на автобусе или такси по улицам города. Сначала ты слышишь, как из общей какафонии множества мелодий, звучащих с разных сторон оновременно, и наложенных на обычный городской шум,  одна становится все громче, подавляя остальные. Потом видишь выхваченный светом из полутьмы или уже полной темноты, участок с семенящей по нему большой разноцветной гусеницей, по мере приближения начинающей распадаться на отдельных марширующих пожилых, и просто старых и даже очень старых людей. Потом ты проезжаешь рядом с ней, и различаешь застывшие в сосредоточенной решимости лица, морщинистые руки и шеи, седые ежики волос. Потом они опять сливаются в многоножку, мызыка становится тише, но тут же ее сменяет другая.  И так пять, десять, пятнадцать раз за считанные минуты.  

На второй день наблюдения за этим действом я сообразил, что это мне напоминает – перемещение регулярных войск европейских государств на поле боя в 18 веке, как их показывают в фильмах о тех временах. Сходство усиливается еще благодаря тому, что часть стариков, как правило, одета в одинаковую для данной площадки униформу. И движения этой части танцующих более четкие и слаженные.  

Но что тогда получается? Часть городского населения, в течение дня шаркавшая и ковылявщая по магазинам и клиникам, а, в основном, сидевшая по домам у телевизора по одному, в лучшем случае по двое, вдруг в некий момент одновременно, надев форму, собирается  по всему городу в спаянные опытом и дисциплиной подразделения во главе с командирами для совместных действий.

Кажется, теперь остается занять вокзалы, мосты, телефон, телеграф, и город падет в считанные минуты. И страта общества, отстраненная от рычагов управления жизнью новыми поколениями, возьмет реванш. И всем покажет.

...Но ничего не происходит.  Старики не отбирают у детей и внуков власть. Они просто каждый день ненавязчиво напоминают тем, что они еще здесь, живы и полны сил. Что их еще рано списывать со счетов.

На поле Ватерлоо английский генерал взволнованно говорит усталым остаткам ужеразбитых наполеоновских войск: «Сдавайтесь. Никто не посмеет вас упрекнуть за это. Видит Бог, вы сделали все, что требовали от вас долг и честь.»  И Пьер Камброн ему отвечает: «Merde! Старая гвардия умирает, но не сдается!»

Санья. Дорожное движение 

Человек, уверенно говорящий о природной дисциплинированности китайцев, выработанной веками конфуцианского воспитания, должен посмотреть на дорожное движение в Санье.

ПДД в этом хранимом Небом городе не соблюдаются никем. Ни автомобилистами, ни пешеходами, ни огромной армией владельцев мотороллеров.  Зебра не говорит водителю абсолютно ни о чем, он не только не сбавит скорость, катясь на тебя, но и многократно возмущенно прогудит тебе, чтобы валил с дороги, пока цел. Немногочисленные светофоры уважаются чуть больше, но только в том смысле, что прямо на красный свет машины не прут, а вот заворачивающие сбоку пешехода, честно идущего на зеленый, готовы задавить точно так же как и на зебре, и в любом другом месте.

 Пешеходы-китайцы же переходят дорогу, вообще, сообразуясь со своими какими-то тайными соображениями, простому понаехавшему бледнолицему недоступными. В десяти метрах от зебры, на красный свет при плотном движении и так далее. Отчаявшись понять логику, мы, в конце концов, стали просто пристраиваться к группе переходящих дорогу китайцев, надеясь, что сразу десяток человек давить все же постесняются.

Как при таком движения на каждом шагу не валяются трупы, не совсем понятно. Возможно, от массового человекоубийства спасает только то, что благодаря этой неразберихе движение на центральных улицах Саньи довольно медленное.

Ситуация усугубляется множеством тарантаек разной приличности и причудливости внешнего вида,  степени кустарности изготовления и древности происхождения. Вот что-то, явно сооруженное из велосипеда, к которому присобачили мотор, еще два колеса и кузов для перевозки всяких полезностей. Вот что-то, лет полста назад бывшее малогабаритным грузовичком, а нынче после множества переделок не пойми что, но пригодное для перевозки фруктов на рынок. А вот тут – целый выводок вело-моторикш со всем разнообразием их самоходных машин. Причем, создается впечатление, что чем тачка инфернальней, тем водила улыбчивей. В наших краях подавляющее большинство этих кадавров в городе доехало бы в лучшем случае до первого ГИБДДшника, а в Санье катаются прямо по главной городской транспортной артерии -  JiefangRoad.  И ничего.

Ну и тьмы мотороллеристов – отдельная песня. Если автомобили все же какие-то концы знают, и на пешеходные дорожки заезжают только по уважительным причинам, то мотороллеры явно считают, что тротуар – их законная территория, и катаются по нему напропалую , бибикая зазевавшимся или возомнившим о себе безлошадным гражданам .

Ездят мотороллеры так же и по специально выделенным им полосам, а так же просто вместе с автотранспортом, тормозя и разгоняясь в самых неподходящих местах. При этом они еще ухитряются бомбить, подвозя за несколько юаней одного пассажира, а то и двоих. Скажем, парня с девушкой. Три человека на одном мотороллере вовсе не редкость.

Женщин и мужчин за рулем мотороллера примерно поровну. И некоторые девушки ухитряются смотреться при этом очень неплохо – с развевающимися волосами и полами легких тропических одежд.

Мне рассказали, что несколько лет назад в Санье проблемой стали мотороллеристы, выхватывашие на ходу у пешеходов сумочки. Якобы, когда обычные средства к успеху не привели, власти официально обвинили, что схваченных на месте преступления злодеев можно убивать.  Нескольких убили, и с конфуцианским уважением к законам стало получше.

Санья. Уроки китайского

В путеводителях Санья позиционировалась как международный курорт.

Может, оно и так, и мне даже рассказываали, что где-то в окрестностях Саньи есть две-три- четыре зоны, где на обширной огороженной и охраняемой территории рядком стоят 5-звездочные отели с выходом к морю, где живут сплошь европейцы.  Но в самой Санье европейцев нет (а похоже, что особенно и не было).

(Правда, мне сказали, что русских туристов стало намного меньше из-за кризиса, так что в городе без работы оказалось несколько сотен (?!! – зачем столько?) переводчиков.  ПОЭТОМУ настоятельно советовали не вестить на уличные предложения поменять доллары. Особенно если предлагают по-русски или по-английски. )

За двенадцать дней пребывания и интенсивного блуждания по центральным улицам мы европеоидов видели не более десятка. И, наоборот, сами мы – двое белокожих светловолосых разнополых северных варвара с таким же только поменьше варваренком – вызывали интерес у публики примерно такой же как негр в областном центре в  советские времена.

На нас не только смотрели, но даже пальцем показывали.  Особенно дивились на младшего («такой маленький, а уже не-китаец!»). В магазинах неоднократно пытались потрогать.

Таксист по дороге на пляж удивленно разглядывал светлые волосы на моей руке, потом показал на свои – черные.  А после и вовсе стал заглядывать, какого цвета они у меня на груди. Слава богу, через минуту мы уже приехали. 

Стало быть, мы обнаружили, что на всемирном курорте Санья никто по-английски не говорит. Совсем. Попытки объясниться в магазинах на языке международного общения (английском) потерпели плачевное фиаско. С нами упорно пытались говорить по-китайски, а когда, наконец, уверялись в том, что мы и впрямь нормального китайского языка не понимаем, это вызывало веселый почти издевательский смех (типа, «это ж надо такими дурачками быть – даже по-китайски говорить не могут»).

Уже тут в Москве мне высказали предположение, что и впрямь, поскольку мандаринский в Китае понимают на слух далеко не все, и особенно плохо с ним, естественно, у деревенских из глубинки, его плохое понимание воспринимается как признак не цивилизованности и интеллектуальной лени.  И, вообще, ясно же, что скоро весь мир будет по-китайски говорить – как же иначе? (Кстати, на всех каналах китайского телевизора, который был у нас в квартире, шли субтитры иероглифами. Нам объяснили, что это не для глухих, а для тех, кто общекитайский понимает хреново.)

Один раз мы случайно на остановке встретили говорящую по-русски чету очень старых китайцев. Они услышали нашу речь между собой на великом-могучем, заулыбались, и сказали по-русски несколько добрых слов. Я еще тогда взгрустнул о временах, когда китайцы в массовом порядке  учили русский. А потом подумал – а может и хорошо, что они не могут сейчас читать в ЖЖ и ФБ, как мы с украинцами на языке Пушкина и Гоголя меряемся, кто из нас за последнюю четверть века ловчее помножил на ноль построенное предками.

Ну да, они ржут над русскими, не знающими китайского, но, с другой стороны – а за что им нас особо уважать-то? Мы в последние годы,в  основном, только разрушаем, теряем рынки, позиции в науке и технологиях, а они строят со страшной скоростью и не менее стремительно богатеют¸ создают у себя производственные отрасли и научные направления, которых еще вчера у них не было вовсе. Мы все эти годы теряли друзей и влияние,  а Китай в это время без лишнего шума, но уверенно и последовательно занимал позиции в Азии и Африке. И т.д. и пр.

Может, и впрямь через несколько лет умение хоть немного говорить по-китайски превратится в обязательный инструмент в арсенале человека, идущего в ногу со временем.

Меня же за все мучения с отсутствием взаимопонимания с гостеприимными хозяевами вознаградила весьма своеобразно. Уезжал я один глубокой ночью. Меня на дороге должны были подобрать в  условленном месте (между двух каменных слонов). Подойдя к слонам, я обнаружил возле одно из них джип, из которого немедленно вышел абсолютно пьяный китаец, который немедленно повис у меня на шее, объясняясь мне в пламенной любви и предлагая пойти в ближайший ночной клуб на предмет выпить и познакомить меня с девушками. Так вот все это мой новый друг говорил на весьма приличном английском. Не Кеннет Брана, конечно, но все же. После этого китаец плашмя упал на асфальт. Я его поднял, и ответил, что это все просто прекрасно, и я бы даже наверно непрочь, но у меня через два часа самолет в Москву. На что китаец бурно возликовал, и на не менее приличном английском предложил лично прямо сейчас отвезти меня либо в аэропорт, либо непосредственно на пересадку в Гуанчжоу. Эта идея меня тоже не вдохновила.

Тут очень вовремя подошел другой китаец – лысый, трезвый и мрачный. Он посмотрел на нас, что-то спросил у меня по-китайски (я развел руками), после чего отвел плейбоя в джип, посадил его на заднее сидение, сам сел за руль и они уехали.

Еще через пять минут мимо меня по совершенно пустой и темной улице прошла, щебеча по телефону очень молоденькая китаянка в ультракоротких шортиках и маечке (стройная, ноги от ушей и вьящиеся волосы до попы). Подошла ко мне и что-то промяукала. Я сказал, что, к сожалению не копрене. Она вздохнула, нахмурилась и пошла дальше.

Потом  за мной приехала машина и увезла меня в аэропорт.

Санья. Мозаика

Если кто не в курсе. Санья – курортный город на Хайнане, самом южном острове Китая.  Я там  был двенадцать дней (не считая день приезда и день отъезда).

Зазывательные сайты пишут, что это международный курорт, но по моему впечатлению это, скорее, всекитайская здравница, как Сочи для России. Говорят, что Сочи – не Россия, впрочем, как и Москва. Я с этим не совсем согласен, хотя бы потому, что и судить о России, не зная Москвы, еще глупее, чем судить о России по одной Москве.  Ну и, к тому же, хоть капля – не весь

океан, но что-то важное по капле обо всем океане все же, наверно, можно уловить.

Так что теперь, когда я буду на карте отмечать виденные мной страны, благодаря относительно небольшой (по китайским меркам) Саньея буду весь Китай закрашивать.  В общем, Китай я видел, летал в него я, его измерил...

***

Город Санья нанизан как гирлянда (переливающаяся огнями в ночи) на длинную улицу Jiefang, проходящую параллельно заливу Саньяван в нескольких сотнях метров от него.  На JiefangRoad есть отели и какие-то административные здания, но, в общем и целом, эта улица – огромный торговый ряд, пройдя который можно наесться, напиться, одеться, обуться, сунуть в карман гаджет.

...И обнаружить, что гаджет неисправен. 

Во вполне прилично выглядящем торговом центре в более чем солидно оборудованном павильоне люди в белых рубашках с бейджиками (на китайском) мне чуть не продали абсолютно неработающие зарядки для айфона, причем – после того, как я у них на глазах продемонстировал неисправность долго уверяли, что проблема в моем айфоне. После долгих препирательств продавцы плюнули и принесли мне другеи зарядки, но потребовали за них доплатить.

Потому что работающее устройство, очевидно, стоит дороже неработающего.

***

Вообще, в городе видны потуги на фешенебельность. Но, похоже, японской или немецкой скрупулезности не хватает, потому результат может выглядеть  довольно смешно.  Во время прогулки видели отель с гордо выставленными на фасад пятью светящимися звездами. Только вот в тропической ночи горели только четыре. В одной, видимо, лампочка перегорела, а поменять почему-то не собрались.

Какая-то в этом есть почти назойливая символика.

***

Говорят, по китайским понятиям Санья - город не особо крупный (то есть, даже миллиона нет – не серьезно). Однако, это не мешает китацам в нем устраивать  немыслимую тесноту. Самый большой рынок в центре забит людьми до предела. Они там продают что-то в шесть рядов на отнюдь не самой широкой улице– первые два  ряда на первых этажах с двухсторон улицы, вторые два – на тротуарах, и третьи два на проезжей части. И между ними еще ездят мотороллеры.

Но у меня понаехввшего впечатление от этой тесноты не столько раздражающее, сколько какое-то веселое. От этих рынков – кроме сильного запаха экзотических фруктов – еще густо несет витальный духом, немножко бестолковым, но очень обаятельным южным жизнелюбием.

***

Тротуары на центральных улицах города ужасно грязные, несмотря на то, что весьма вместительыне мусорные баки стоят на каждом шагу. И почти везде стоит запах гниющих фруктов, впрочем, не так чтобы очень противный. Скорее, «экзотический».

Бесчисленные разнокалиберные торговые точки по продаже продуктов и заведения общепита производят чудовищное количество мусора.

***

В городе дохрена заведений, мимо которых мы за двенадцать дней несколько раз в разное время проходили, и там не было ни одного клиента.

Самое удивительное впечатление произвел комплекс «Мангровое дерево». Это пространство единой планировки и согласованного дизайна примерно на десять гектар, заполненное аквапарком и десятками кафе и ресторанов с фонтанами и озерцами между ними. Мы туда заходили погулять и пофотографироваться три раза – очень там красиво все сделано. Так вот каждый раз на всем пространстве комплекса кроме нас был еще примерно десяток посетителей. При этом в северном углу комплекса шло бурное строиттельство новых кафе и лесенок. В чем коммерческий смысл этого объекта я так и не понял.

***

Кроме тесных улочек , тучи магазинов и отелей в Санье еще есть множество кондоминиумов – групп многоэтажных домов, обнесенных стенами, с собственной охраной,  бассейнами, внутренними прудиками, беседками и прочим. Там живут, как я понял, либо состоятельные люди из других районов Китая, ушедшие на покой, либо родители богачей, отправленные туда заботливыми детьми.

Хороший климат, вечное лето, море и куча приличных медучреждений в городе. Что еще нужно на старости лет?

Мы в одном из них жили.  Там было все вышеперечисленное, а также каменные павлины, бронзовые жабы, живые черепахи в прудиках, красиво оформленная набережная вдоль реки.

И шмыгающие по первому этажу крысы размером с маленькую кошку. Нет в мире совершенства.

***

Еще там в лифтах курят.

Вообще, в Санье очень много курящих. И в автобусах висят на стенах изображения перечеркнутых сигарет. Значит, кто-то в автобусе пытается курить. Даже подумать об этом странно.

И окурки валяются, хотя урны в разы чаще встречаются, чем в наших краях.

***

Впрочем, я понимаю, что красота в глазах смотрящего.

***

Зато пьяных в городе я видел только три раза. Один был бомж, второй – турист (китаец) у отеля, о третьем расскажу в другой раз.

 Судя по всему, много местные и отдыхающие китайцы не пьют.  В публичных местах, уточню. При этом в супермаркетах обширные отделы со спиртным. И еще нередки винные лавки. Так что, наверно, все же пьют, но не на людях.

И это правильно.

***

При огромном количестве кафе, ресторанов и забегаловок, и жратвы-жратвы-жратвы, выставленной напоказ, в городе удивительно мало толстых. Видимо, упор на фрукты и морепродукты сказывается.

Ну и девушек стройных много. А с учетом того, что в городе вечного лета они и одеты по-летнему.... Ну, в общем, вы поняли. (Но вот лиц красивых в Москве на порядок больше).

***

Кстати, о девушках. Одну девушку спросили, как пройти, она нас два больших квартала провожала. Причем, выяснилось, что ей не по пути.

Вообще, народ  дружелюбный очень. Еслип пытаешься что-то спросить, слушают внимательно, честно силятся понять, чего тебе надо. Правда, понять удается не часто.

***

Китайцы в Санье выглядят, в основном, здоровыми и подтянутыми, и, опять же в основном, чисто и красиво одетыми.

В автобусах почти все глядят в планшеты.

Общее впечатление – если не поголовной состоятельности, то уж точно массового благополучия.

За все время видел одного бомжа, двоих нищих. Всего.

***

В Санье средний рост китайцев моложе сорока пяти лет – примерно как у москвичей. Старшее поколение значительно ниже ростом.

Так что, видимо, китайцы маленькие были просто потому, что их плохо кормили.

Однако, вот, ноги у них маленькие. Я 45 размер обуви так и не нашел.

***

В путеводителях пишут, что там нет зверской преступности. Типа грабежей и разбоя. При этом прпедупреждали, чтобы стерегли кошельки и сумки. То есть, стянуть, что плохо лежит, очень даже  могут, и карманники есть.

Врать не буду. Нас там ни разу не ограбили и не убили. Впрочем, и не обокрали. Повезло, наверно. Или, может, чем черт не шутит, у них там в Санье можно нормально честным трудом прожить.

*** 

Дожив до своих годов я был уверен, что жемчуг – дорогая драгоценность. Пословицу про «у кого щи пустые – у кого жемчуг мелкий» понимал буквально. В Санье обнаружил, что нитка мелкого жемчуга на пляже как раз стоит примерно как условные «щи» в забегаловке. Ну, правда, жемчуг – искуственный, а «щи» - китайские.

Жемчуг в Санье продают на пляже местные мусульманки. Подозреваю, что веке в 14-м в Московском княжестве за содержимое одной сумки такой торговки вразнос, нынче неспешно идущей по песку вдоль прибоя, можно было купить волость.

***

Еду в Санье можно найти на любой вкус и кошелек. Можно утку по-пекински, а можно гада морского с чесноком.  Можно лепешку с креветками – причем прямо в панцире., а можно рисовую лапшу в чудовищно остром соусе, который в рот взять невозможно. И можно кокос через трубочку выпить . И ананас на палочке съесть.

Можно погулять по парку рядом с домами-деревьями, следуя извивам речки Санья.

Можно пошляться по пешеходным мостам в старый город и из него, сравнив его камерную тесноту с многолюдьем улицы Джеванг, а также купить неведомый фрукт по смешной цене и слопать его на ходу.

Можно проводить взглядом юную китаянку в очках и развевающемся кардигане, проезжающую мимо неа мотороллере. 

Можно искупаться в море в заливе Саньяван, и на песке позагорать.  И стать еще более светловолосым, чем был, на изумление местным жителям.